У меня есть еще одна дочь, Ли. Она мой первенец, где-то на четыре с половиной года старше своей сестры с диабетом, Лорен. Ли красивая и умная. Она работает учителем первых классов в городской школе, где пытается наставить маленькие жизни на путь к успеху.
Даже если вы следите за мной в диабетическом сообществе, вы можете этого и не знать. И я говорю об этом сегодня потому, что всем нам — родителям, воспитывающим детей с диабетом и делающим все от нас зависящее — нужно остановиться и задуматься. А делаем ли мы все возможное для наших остальных детей?
Я не уверена, что у меня всегда это получалось. Я помню день, когда Лорен диагностировали сахарный диабет. Ли тогда было 10 лет. Умный, рассудительный, тихий ребенок принял все близко к сердцу. Мы отправились с ней на прогулку после того, как навестили ее сестру в детской больнице, и я тогда сказала ей что-то вроде: «В течение нескольких месяцев тебе может быть немного тяжело. Тебе будет казаться, что все, что ты слышишь, — это "Лорен, Лорен, Лорен" и "диабет, диабет, диабет". Я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы этот период побыстрее закончился. Скажи, если вдруг почувствуешь, что для тебя это слишком тяжело. Хорошо?» Она кивнула и сказала, что поняла. И потом, боюсь, почувствовала на собственном опыте.
И вот мы здесь, спустя восемнадцать с лишним лет. Мы справились с этим как семья. Обе мои дочери (а сейчас и мой зять, прекрасный муж Ли) близки друг с другом. Мы все заботимся друг о друге и всегда на связи. Тем не менее, я хочу сказать, что до сих пор нахожусь в этом «диабет, диабет, диабет» режиме. Мне иногда интересно, не обижало ли происходящее Ли, и несмотря на мою решимость, всегда ли я оправдывала ее надежды? Я помню, как мы с мужем пытались поддерживать баланс, но было ли это возможно? Конечно, я была сосредоточена на жизни и потребностях Ли, пока она росла. Я была президентом ассоциации родителей и учителей в школе, где она училась, когда Лорен поставили диагноз. Я уже нырнула в происходящее в жизни Ли в то время. Когда она была еще маленькой, я нашла ей детский сад и друзей. Я водила ее в кружки по рисованию и гуляла с ней вдоль набережной — она любила кормить гусей, хотя меня они пугали. Я читала ей по четыре миллиарда книг в день — иногда именно так и казалось! Мы были против телевизора, за исключением «Маус-зарядки» в «Клубе Микки Мауса» и «Улицы Сезам». Я работала полный рабочий день, но всегда находила возможность, чтобы провести достаточно времени с Ли.
Но диабет просочился в нашу жизнь даже сильнее, чем я могла себе представить. Мы отстаиваем права людей с диабетом, Лорен пару раз даже выступала перед Конгрессом и появлялась в качестве приглашенного эксперта на канале CNN Life. Диабетические товары захватили огромное количество ящиков в нашем доме. Диабет стал для меня второй карьерой, так что я была матерью с двумя детьми и двумя работами.
И Ли почти никогда не жаловалась. Однажды, правда, взорвалась. Лорен заболела посреди ночи. В тот год как раз была вспышка кишечного гриппа. К сожалению, Лорен унаследовала от меня проблемы с желудком, и я клянусь, что каждый раз, когда кто-то проезжал мимо нашего дома с кишечным гриппом, она подхватывала этот вирус. Это была середина ночи, и мне пришлось отвезти ее в детскую больницу. Ли не спала, она сидела на верхней ступеньке, когда я бросилась к двери, и вдруг закричала: «Серьезно? Снова? Ты снова уезжаешь?» Это разрывало мне сердце, потому что да, да, мне снова нужно было уехать. Но к тому времени, как я вернулась домой, спустя 24 или 48 часов, Ли уже была в порядке. Потому что это то, что моя старшая дочь всегда делала и делает — шаг вперед и идет дальше.
Но так же помню момент, когда все пошло не так, как я ожидала. Ли была бы не Ли, если бы ее проект не победил на региональной и государственной научных ярмарках. Это было здорово, и мы много об этом говорили, пока однажды Лорен не произнесла: «Мне так надоело слушать об этих научных ярмарках. Вся наша жизнь только вокруг них и вертится!» Ли выдержала удар и ответила: «Теперь ты понимаешь, что я чувствую из-за твоего диабета».
Я так старалась избежать того, чтобы диабет мог осложнить жизнь моей второй дочери. Я знаю, что она почувствовала вину, потому что у нее нет диабета. Как она могла сердиться на это? Она хочет состариться со своей сестрой. Она хочет, чтобы и у нее самой, и у сестры родились племянники. Она хочет, чтобы наша семья росла. Она не хочет, чтобы диабет отнимал у нас хоть что-то из этого. Но делала ли я все, что могла для Ли, как делала это для ее сестры? Я надеюсь, что это так. Она мудрая, смелая и красивая, она заслуживает всего этого.
Так что сейчас я хочу попрактиковаться в том, что я проповедую. Итак, знакомьтесь, Ли. Она закончила Фордхемский университет и Северо-Восточный университет. Она превосходно играет в большой теннис, шьет и декорирует, что явно унаследовала не от меня. Она очень умная и начала говорить полными предложениями, когда ей было 12 месяцев. Она одна из самых изящных и уверенных в себе лыжниц. Она спокойная (представьте себе, иметь такую мать как я, и оставаться спокойной?) и очень сострадательная. Я не знаю никого, кто бы ее не любил.
Мне очень жаль, что диабет встал на нашем пути, и я надеюсь, что Ли знает, что я делаю все возможное, чтобы поддерживать ее на ее пути. В тот день, когда родилась Ли, моя жизнь стала гораздо лучше, и спасибо ей большое. И мне очень жаль, что диабет иногда затуманивает мою способность показать Ли все это.
полезен?18